Известно, что древние (доантичные) цивилизации обладали знаниями, сопоставимыми, а подчас и превосходящими современные в различных областях: космогония, эволюционная теория и происхождение человека (Древний Египет, шумеры, майя); квантовая физика и общая теория поля (древние толтеки, Индия); биоэнергетика (Древний Китай).
Можно, конечно, вслед за З. Ситчиным или А. Элфордом объяснять этот феномен генной инженерией и последующим обучением древних посвящённых со стороны продвинутых инопланетных цивилизаций, посетивших Землю на заре антропогена. Но, скорее, все дело в изначально холистическом способе познания древним человеком окружающего мира, с которым он чувствовал себя неразрывно связанным.
(Часть 1 статьи см. здесь)
Современный человек, упоенный успехами нашей техногенной цивилизации, склонен недооценивать уровень научного развития древних цивилизаций и глубину философских обобщений, донесенных до наших дней в сакральных текстах. В информационном пространстве современной культуры научным (читай подлинным) знанием принято считать лишь то, что доказано эмпирической наукой на основе независимо проверяемого эксперимента, все остальное относится к областям «псевдонауки», именуемым оккультизм, эзотерика, мистика, метафизика и т. п. Против подобных ярлыков еще в позапрошлом веке выступала Е. И. Рерих, замечая при этом, что истинно новое знание приходит лишь в интуитивном озарении, а логика способна лишь облечь его в вербальные модели. Отбрасывая как «ненаучные измышления» всю мудрость, дошедшую до наших дней в философских учениях Шумеров и древнего Египта, теистических школах йоги центральной и восточной Азии, в отголосках мистических школ Майя и Толтеков, наконец, в мифологии разных народов (в том числе библейской), представители «подлинной науки» растаптывают связь поколений и обедняют современную культуру. Между тем, как справедливо отмечает Л. М.Гиндилис в статье «Научное и метанаучное знание», «В основе познания, как современных физиков, так и древних мистиков, лежит ОПЫТ прямого познания».
В самом деле, научная основательность, например, теоретической физики опирается на физический эксперимент и наблюдения. Философские доктрины древности — на мистический опыт (например, созерцание мира в состоянии медитации). В обоих случаях наблюдение за действительностью признается единственным источником познания, а полученные знания достигаются прозрением людей, посвятивших себя познанию мира. Наконец, в обоих случаях повторяемость эксперимента независимыми наблюдателями, с точностью до описания его результатов, является критерием истинности. Неудивительно, что основы существующих религий восходят к мистическим переживаниям глобального единства мира и безусловной божественной любви, лежащей в его непроявленной основе (см., например, Торчинов Е. А., «Религии мира и опыт запредельного»). Удивительнее то, что встреча современной квантовой физики с непроявленным единством и многовариантностью реальности на уровне микромира вызывает столь яростное отторжение у сторонников классических описаний природы, в которых нет места неопределённости и нелокальности (подробнее об этом, см., например, С. Доронин «Квантовая магия»).
Заметим, что результаты экспериментов, как в области субатомной физики, так и мистического опыта прямого познания, невозможно передать с помощью обычного языка. Для адекватной передачи мистики используют язык символов, в частности язык мифа, а физики – язык математических уравнений. Оба языка непонятны для непосвящённых. Ф.Капра в своей книге «Дао Физики» справедливо объясняет это тем, что современный язык и схемы мышления сформировались и продолжают формироваться на основе чувственного восприятия, которое рационализируется почти мгновенно в привычных рамках объективной четырёхмерной (пространственно-временной) «объективной реальности». Почти мгновенный переход от восприятия к осмыслению связан исключительно с культурной средой, в которой развивается и социализируется человек и формируются его ментальные шаблоны. Архаичная и современная культурная среда настолько различны, что уместно говорить о совершенно разных, во многом непересекающихся, миропониманиях наших предков и нас, сегодняшних (об этом см. статью Хорошо забытое. Представление об архаичном сознании. Часть 1).
Как возникает и расширяется этот ментально-нравственный разрыв поколений? Рубеж непознанного всегда преодолевается на основе прямого (невербального, интуитивного) познания. А вот то, что следует за ним, относится уже к сфере осмысления и объяснения познанного. Здесь-то и кроется ключ к разгадке!
Наука, как и религия, опирается на описания (в этом смысле наука представляет собой такой же пантеон веры, как и религия). В естественных науках для описания применяются языки (прежде всего математические), специализированные под теорию. В гуманитарных науках и философии – обычный язык, обогащённый специальной терминологией. В религии – язык общения с Богом (молитва). Здесь описания – это сакральные тексты, догматы, святые писания и т. п. В результате складывается научное (атеистическое) и религиозное (теистическое) представления об окружающем мире. Убеждения, образующие ментальную опору (ментальную матрицу) обыденного сознания приверженцев научных и религиозных убеждений по краеугольным вопросам бытия (например, по вопросам первичности и соотношения духовного с физическим) столь противоположны, что договориться между собой они не могут. При этом сторонники научного мировоззрения, как правило, считают свои взгляды современными и прогрессивными, а взгляды своих оппонентов – отсталыми, архаичными и потому не заслуживающими внимания. Случаи же столкновения с необъяснимыми с позиций классической науки феноменами, которые все чаще происходят на передовых рубежах наук о природе и человеке, в науке не приживаются до тех пор, пока им не находятся допустимые с позиций материализма обоснования. Весьма характерен пример отторжения ортодоксальных интерпретаций квантовой физики со стороны приверженцев классической физики. Спор одного из основателей квантовой физики Нильса Бора с автором теории относительности Альбертом Эйнштейном, отстаивающим детерминистические принципы классической физики, длился почти тридцать лет! Ирония эпистемологии (науки о познании) состоит в том, что в чертах революционно новых открытий наук о природе (квантовой физики, астрофизики, космологии) и человеке (психофизике, нейрологии, психологии) сквозь современную терминологию и специализированный язык описаний все чаще просвечивают хорошо забытые черты мудрости философских и теистических учений наших далёких предков.
Можно ли устранить ментально-нравственный разрыв поколений и примирить современную науку с метафизикой древних учений? Если да, то с чего нужно начать?
Эпистемологи и культурологи сходятся во мнении, что основное влияние на представления о мироустройстве оказывает способ фокусировки внимания и, следующий из него, тип мышления, используемый для объяснения и описания воспринимаемых феноменов (см., например, Кириллов Э.П. «Культурологические измерения картины мира»). Консенсус по поводу реальности и нереальности того или иного представления, принятый в обществе, во многом определяется господствующим типом мышления его членов, который варьирует от холизма, свойственного архаичным культурам, до аналитизма, свойственного современному этапу развития культуры. Общество же направляет внимание людей на одни аспекты окружающей среды в ущерб другим. Под этими влияниями в человеке формируется субъективная метафизика и эпистемология, т. е. свод убеждений по поводу устройства мира и связей, определяющих его динамику. Все это в конечном итоге определяет внутреннюю реальность человека, т. е. его индивидуальное сознание.
Способ фокусировки внимания при восприятии изначально определяется эволюционной целесообразностью. Для человека как существа, способного к абстрактному мышлению, творчеству и самосознанию, он с неизбежностью смещён в центр субъективного мировосприятия (эго), что и порождает иллюзию отделённости человека от мироздания (ловушку двойственности восприятия). Этот изначальный видовой порок человека был истолкован древнейшими учениями как источник иллюзий (в Индуизме), страданий (в Буддизме) или греховности (в Христианстве). Степень его развития меняется со временем эволюции человечества в направлении все большего эгоцентризма (погружения в ловушку двойственности). Соответственно, тип мышления смещается от холистического ко все более аналитическому.
Холистическое мышление ассоциативно и в первую очередь отражает сходство и смежность. Человек, мыслящий холистично, больше доверяет чувствам и первому впечатлению. При рационализации восприятия он идёт от инсайта целостного представления, достраивая воспринимаемую «картинку» деталями до тех пор, пока она не наполнится для него смыслом и ощущением законченности.
Аналитическое мышление, напротив, строится на логике причинно-следственных связей событий и явлений. Человек, мыслящий аналитически, меньше доверяет чувству, а больше логике. При рационализации восприятия он идёт от частного к целому. Выстраивая внутреннее объяснение воспринятой «картинке», аналитически мыслящий человек прибегает к символическим системам репрезентации, и его операции отражают структуру правил.
Исторически заметный тренд способа мышления от холистического к аналитическому очевиден. Именно с ним связан разворот массового сознания от идеалистических установок на первичность духовного перед материальным в сторону все бόльшего материализма. Теперь мы видим, что его сопровождает все бόльшее погружение человеческого восприятия в ловушку двойственности и, как следствие, все более эгоцентричное миропонимание (см., например, Александров Ю. И. «Мозг и культура»).
Теперь мы можем ответить на вопрос, где искать причины глубочайшего ментально-нравственного разрыва, образовавшегося между современной культурой и той, что называется сейчас архаичной, и что нужно делать, чтобы дальше не углублять его.
Причины в укоренившихся шаблонах восприятия, которые формируют порочную двойственность (отделённость от мироздания) в качестве «здравого смысла». Разворот от аналитизма обратно к холистичекому типу мышления лежит через смену базовой парадигмы познания. Сугубо материалистическая философская база науки, в которой человек, познающий мир, отделён от него изначально, должна смениться холистической, в которой познаваемое и познающий неразрывно связаны. А начинать стоит с распознавания хорошо забытых истин в открытиях, которые все чаще случаются на рубежах непознанного среди современных направлений научного познания природы и человека. Перечислим несколько ярких примеров, в которых современная физика, сталкивается с реликтовой физикой метанаучного этапа познания мира (архаичного этапа развития культуры).
Содержание
Представления об информационном (непроявленном) поле
Одна из наиболее древних и глубоких идей философии Индуизма и раннего Буддизма, которая присутствует также в Библейских легендах о творении и в учениях древних греков, – идея потенциального и непроявленного, или Великой Пустоты. Гармоничное устройство мироздания – Космос – рождается из первородного Хаоса, Бытие – из Небытия, являющиеся человеку феномены – из неограниченной в своих потенциях бездны («Первичного Логоса»). Согласно этой идее: Небытие – это потенциальная, непроявленная, неоформленная и всепоглощающая основа вещей; Бытие – это проявленная, оформившаяся, преходящая манифестация Небытия. О Великой Пустоте можно найти упоминания также в древнеегипетской, японской, китайской, полинезийской мифологиях о сотворении мира. Нечто подобное можно обнаружить в скандинавской, американской (доколумбовой) и других мифологиях народов мира. Аксиома о существовании непознаваемой Высшей Сущности (Великой Пустоты, Пракрити, Первичного Логоса), которая предшествует как богам, так и акту творения, была позже развита в Упанишадах и Ригведе. Небытие или пра-среда, согласно толкованию учения о дхармах раннего Буддизма, представляет собой вневременную развертку всех будущих и всех бывших формообразований мира. Согласно «Ицзин» (китайской «Книге перемен»), «ситуации как бы выплывают из Небытия и, повинуясь строгому ритму мирового развития, исчерпав себя, возвращаются в Небытие». В мифах Древней Греции и в учениях античных мудрецов Хаос рассматривается не просто как безликая бездна, бесформенное первоначало всех мирских творений, но как универсальный творческий принцип, потенциально, в свернутом виде содержащий в себе все образцы (формы) становления. «Античная мысль вообще, – писал А. Лосев (Лосев А. Ф. «Мифы народов мира»), – двигалась в направлении тех формул, которые можно было бы привлечь для характеристики Хаоса как принципа становления.»
Идея непроявленного Логоса (Информационного поля, Универсального Сознания) как предтечи всех явлений материального мира была впервые явно высказана в современной физике Дэвидом Бомом в его теории «скрытого порядка». Бом обнаружил, что многие непонятные явления в квантовой физике можно объяснить, если постулировать существование некоего гипотетического поля, которое, как и гравитация, пронизывает все пространство. Однако в отличие от гравитационных, магнитных и других физических полей действие нового поля не ослабевает с расстоянием, и его сила распределена равномерно по всему пространству. Бом назвал это поле квантовым потенциалом и постулировал его как волновое информационное поле. Позже идеи единой непроявленной информационной основы реальности были отражены в современных (экзистенциальных) интерпретациях теории квантовой физики: «Вселенная соучастия» Дж. Уиллера; «РАЗУМ-разум» интерпретация К. Блуда; Транзакционная интерпретация Дж. Крамера; «Разумная Вселенная» Г. Снаппа; «Квантовое Сознание мира» М. Менского и др. Все эти интерпретации ведут к квантовой онтологии, которая может быть интерпретирована как современная трансляция древнейших учений о едином Разуме, проявляющем и познающем себя в формах.
Аналогом непроявленного Логоса (волнового информационного поля) в биофизике выступает морфогенетическое поле, введенное в рассмотрение австрийским биофизиком П. А. Вайсом и российским биологом А. Г.Гурвичем. Это информационное по своей сути поле, содержит программы развития организмов, определяет последовательность образования отдельных клеток в пространстве и времени. Идея морфогенетического поля была в середине прошлого века развита и дополнена британским философом и биофизиком Р. Шелдрейком в его гипотезе о причинной обусловленности формообразования (Морфическое поле) и российским ученым-математиком В. В. Налимовым в приложении к теории нелокальности сознания.
Представления о тонких планах бытия
Если предметом классической физики и полем её прогнозов являются свойства материальных объектов (тел и полей) и характеристики процессов их взаимодействия, то квантовая физика рассматривает свойства объектов и характеристики процессов, как производные от состояния системы в целом. В широком смысле категория «состояние системы» отражает меру взаимосвязи слагающих систему элементов (подробнее об этом см. А. Л. Симанов «Понятие „состояние “как философская категория»). Под состоянием системы в квантовой физике понимается уровень энергоинформационной связи её элементов, определяемый квантовой запутанностью (информационной сцепленностью). Качественно степень квантовой запутанности элементов зависит от интенсивности энергоинформационного обмена элементов системы с окружением. Чем она выше, тем ниже степень квантовой запутанности элементов системы, тем более независимыми друг от друга (сепарабельными) они предстают. В материальном мире систем, полностью изолированных от окружения, найти невозможно. Формально изолированной системой является лишь Вселенная, да и то — лишь постольку, поскольку говорить о её границах нет смысла. Вместе с тем можно предположить, что разные степени свободы системы в разной мере подвержены влиянию извне. Например, свобода передвижения объекта в материальном мире ограничена его гравитационными и электромагнитными взаимодействиями. Причём чем больше объект возмущает эти поля, тем интенсивнее энергоинформационный обмен с окружением, тем выше его проявленность и меньше квантовая запутанность по данной степени свободы. Однако существуют и такие степени свободы, которые подвержены внешним влияниям в существенно меньшей степени. Формально это означает, что энергоинформационный обмен системы с внешним окружением по таким степеням свободы стремиться к нулю, а квантовая запутанность, напротив, — к единице. Такие степени свободы называются внутренними. Системы по внутренним степеням свободы как бы ничего не сообщают вовне, и, следовательно, могут рассматриваться как квазизамкнутые. Типичным примером внутренней степени свободы в микромире является вращательный спин. Для таких степеней свободы на уровне микрообъектов (фотонов, электронов и т. п.) в квантовой физике обнаружен и описан феномен нелокальности (высокой степени квантовой запутанности). Квантово запутанные объекты ведут себя, как части целого.
Внутренние степени свободы, по которым квантовая запутанность сохраняется высокой, существуют и для макрообъектов, однако эти степени свободы выпадают из материального плана бытия и потому оказываются вне поля зрения классической физики, философским основанием которой является материализм. Для человека такими внутренними степенями свободы являются его чувства и мысли, а системами, в пределах которых может развиваться квантовая запутанность, являются антропогенные эгрегоры. Эмпирическим доказательствам существования квантовой запутанности по чувственным (эмпатия) или ментальным (телепатия) степеням свободы человека официальная наука, однако, не доверяет. Понятие эгрегор ею также отвергается как «ненаучное».
Однако, квантовая теория декогеренции (рассогласования динамики состояний по степеням их свободы) формально допускает существование многих планов бытия с промежуточными уровнями квантовой запутанности от нуля (материальный план, где существуют воплощенные и сепарабельные макрообъекты) до единицы (информационный план, где нелокально сосуществуют лишь потенциальные возможности воплощений).
За тысячи лет до открытия явления квантовой запутанности и возникновения теории декогеренции человеческая мысль, донесенная до нас в сакральных текстах восточной и греческой философии, уже догадывалась о существовании иерархически построенной структуры тонких планов, посредством которой реализуется эволюционный замысел Творца. Основным источником эмпирической информации, питающим эти учения, служили многочисленные свидетельства людей, наделённых способностью к осознанному их восприятию: йогов, магов, шаманов, ясновидцев — всех тех, кого современники именовали великими посвящёнными, а в наше время именуют экстрасенсами с достаточной долей иронии и недоверия. Однако не стоит недооценивать свидетельств великих посвящённых, равно как и глубину прозрений наших далёких предков. Экстраполяция их знаний о структуре тонких тел человека на масштабы мироздания основывалась на Герметическом принципе соответствия («как внизу, так и вверху»). Например, согласно индуистским воззрениям, человек представляет собой Вселенную в миниатюре — макрокосм представлен в микрокосме человеческого существа. Поэтому все, что присутствует в космосе, должно быть найдено в пределах каждого человека.
В отличие от древнегреческого атомизма, эзотерическая метафизика выстраивалась на Герметическом принципе вибраций. Это позволяло объяснить множественность тонких планов материи и их ускользание от обычного человеческого восприятия. В классической теософской традиции выделяется семь планов бытия, распределённых по понижению частоты вибраций (уровня квантовой запутанности): от Атмы (нелокальный Источник, где все сущее присутствует в непроявленном, максимально квантово запутанном виде) до физического (материальный мир с максимальной плотностью энергетического взаимодействия и нулевой квантовой запутанностью по соответствующим степеням свободы). Их нельзя представлять лежащими один поверх другого, подобно книжным полкам. Скорее, они подобны матрёшке – т. е. находятся в одном и том же пространстве, проникая друг через друга (см. подробнее, например, Ледбитер Ч. У., «Человек видимый и невидимый»). Любопытно заметить, что толкование тонких планов бытия на уровне вибраций хорошо согласуется с современной концепцией суперструн. Согласно этой концепции в масштабах расстояний порядка 10–35 м, то есть на 20 порядков меньше диаметра протона, структура материи уже не может быть представлена корпускулярно (т. е. как набор элементарных «кирпичиков»). На столь малых расстояниях материя превращается, скорее, в серию полевых стоячих волн, подобных тем, что возбуждаются в струнах музыкальных инструментов.
Что касается современных экспериментальных подтверждений существования тонких планов материи, то к ним, безусловно, можно отнести тонкоматериальные полевые продолжения биологических объектов (их квантовые ореолы или ауры) на витальный план бытия. Благодаря газоразрядной визуализации (эффект Кирлиан) они сегодня доступны регистрации и анализу.
Представление о порождающем вихре (сакральная спираль)
Один из древнейших сакральных символов, встречающихся в изображениях еще верхнего палеолита, – солярный крест, или свастика. Этот символ по своей форме напоминает спираль. Кроме того, этот знак у древних был символом Солнца, света и щедрости. А Солнце, как мы знаем сегодня, с известным приближением можно рассматривать как термодинамически открытую систему, в которой возможны процессы самоорганизации. Следовательно, за образом солярного креста можно усмотреть некое интуитивное чувство древних о связи между определенными формами (структурами) мира и внутренними неиссякаемыми источниками энергии, из которых эти структуры возникают.
Символ вихря адресует нас к фундаментальной идее цикличности, которой пронизаны практически все мифологии и философские школы архаичной эпохи. Можно вспомнить, например, волшебную птицу Феникс, сжигающую себя и тут же возрождающуюся из пепла, – символ вечного времени, обновления и возрождения. Старшие арканы Таро также интерпретируются как символы этапов вечного цикла жизни-смерти. В индийских Ведах и Буддизме повторяющийся цикл рождения и смерти, связанный с изменением позиции человека в иерархической структуре Универсального Сознания, именуется Сансара. Образ вечного возвращения не означает абсолютного повторения, полного замыкания цикла: это, скорее, проекция вихря на плоскость, перпендикулярную его оси. Причина постоянного возвращения, согласно буддийскому миросозерцанию, лежит в кармическом долге, подлежащем искуплению. Согласно одной из версий, «традиционный китайский символ «Инь-Ян» предстает в виде диска, разделенного на две половины, но в качестве разделяющей линии здесь выступает змееобразная кривая (перевернутое S). Можно усмотреть некоторые элементы подобия графики символа «Инь–Ян» графике спиралевидных форм: с двумя пространственно зафиксированными рукавами спиралей вихря или с двумя различными временными стадиями его развития. Цикл «Инь-Ян» интерпретируется с позиций проявления потенциала (непроявленного), где непроявленное зерно – это Инь, а его проявление – Ян. В интерпретации К. Г. Юнга Инь – это подсознательное, невербализованное, Ян – это осознанное, вербализованное.
Заключение. Возвращение к истокам
В архаичном периоде развития человечества недостаток спекулятивных, требующих абстрактного мышления, объяснений природных явлений с успехом компенсировался возможностью восприятия запредельного, которая для сегодняшнего человека, отделённого от природы, практически утеряна. Есть все основания утверждать, что ловушку двойственного восприятия мира человек отрывал себе сам, всё больше увлекаясь умозрительными моделями мира и всё меньше доверяя своему чувственному восприятию.
Как показывают современные исследования в области трансперсональной психологии, реликтовое, экстрасенсорное восприятие позволяло человеку архаичной эпохи относительно легко входить в изменённые режимы сознания. Человек, заглянувший в потусторонний мир и получивший трансцендентное переживание, возвращается назад, в обыденную реальность навсегда изменённым. Прямое переживание запредельного находило отражение в философских категориях непроявленного, первичного, потенциала Творения, мирового Логоса и т. п. По мере развития культуры и прогресса орудий производства стиль мышления все больше рационализировался. Изменялся и язык. Из средства общения со Всевышним он все больше превращался в средство коммуникации с себе подобными. Трансформировался и архетип божественного, все больше приобретая человеческие черты. На основе мифотворчества появлялись первые политеистические религии, в которых богами уже были прообразы людей. Можно утверждать, что к моменту появления первых религиозных учений эмпирический опыт переживания трансцендентного (запредельного) преобладал над попытками его объяснений и описаний. Более того, именно желание объяснить запредельное и далее трансформировать это объяснение уже в доктрину, позволяющую манипулировать общественным сознанием и властвовать, было главной мотивацией творцов первых теистических религий. Возникновение таких доктрин породили вначале психологическую, а затем и сословную пропасть между «посвященными» и всеми остальными (профанами). Постепенно возможность вхождения в изменённые режимы восприятия стала преподноситься, как «божий дар», доступный лишь для избранных. Так складывалось сословие избранных — жрецов, гуру, священнослужителей и т. п. Доступ же к трансцендентному становился прерогативой «избранников», а для всех остальных это объявлялось ересью. Выход за флажки карался смертью.
Там, где религия стала государственным институтом, она поспешила трансформировать исходные мифы в «святые писания»; коллективный опыт переживания трансцендентного — в «сакральные послания» пророков; природное любопытство и жажду самопознания человека – в смирение и трепет прихожанина. Тех же, кто отваживался искать и находить божественное в себе самом, ломая священный барьер между миром горним и потусторонним, официальная религия уничтожала физически.
Разочарование от неповторимости и, следовательно, непроверяемости субъективного опыта восприятия, с одной стороны, и очевидная ангажированность религиозных учений, с другой, породили эмпирическую науку как материалистический антипод теистической философии. Постепенно Ньютоно-Карезианский механистичный взгляд на «объективную реальность», отделённую от наблюдателя, стал ассоциироваться со взглядом сугубо научным и потому единственно верным. Как альтернатива архаичной магии и сакральным учениям в западной культуре на рубеже XVI и XVII веков родилась натуральная магия – Естествознание.
Увы, но путь познания нового, в котором человек исключен из окружающего его мира, обречен на порождение новых, теперь уже естественно-научных мифов. В самом деле, абстрактное мышление способно к порождению все более изощренных описаний окружающего мира, в основе которых лежит логика, общепризнанные образы, понятия и убеждения. Так создаются все новые варианты карт реальности, принимаемые научным консенсусом за «объективную реальность». Так аналитизм мышления вытесняет холизм, углубляя ловушку двойственного мировосприятия, в которой человек находится изначально.
Примерно сто лет назад в науках о природе и человеке наметился конфликт классических и вновь открываемых представлений. Последующее развитие квантовой физики, синергетики, нейрологии и трансперсональной психологии предопределили грядущий переход философской базы эмпирических наук от материализма к холизму. А если быть точнее, в современной передовой науке все явственнее проступает возврат к «хорошо забытому» целостному миропониманию, в котором познающий субъект уже неотделим от познаваемого объекта и где физическое и психическое – лишь два взаимодополняющих описания единой реальности, проявляющей их в соответствующих формах.
