Точно так же, как недостаток движений постепенно атрофирует тело, превращая его в источник страданий, замирание в зоне психического комфорта останавливает развитие личности, превращая взрослого человека в капризного инфанта. Если любителю комфорта не хватает внутренних сил, чтобы выйти из тупика, то на помощь приходят экстремальные жизненные ситуации… Источник — Эзотерика. Живое Знание
- Психический застой
- Выход за флажки
- Уровни экстремальности
- Выводы
- Отзывы и комментарии (2)
- Рекомендуем по теме
- Статьи по теме
«Есть одна только врожденная ошибка — это убеждение, будто мы рождены для счастья».
А. Шопенгауэр
Повседневная жизнь взрослого человека характеризуется таким признаком, как «устоявшийся жизненный порядок». В контексте социальной психологии он может ассоциироваться со своеобразной зоной психической нормы, в которой ход мыслей и правила поведения подчиняются неким общепринятым шаблонам. С точки зрения же возрастной психологии речь идёт об устоявшейся психосфере жизни, в которой человек не испытывает стрессов. Это зона его психического комфорта, в которой человека окружают предсказуемые, привычные для него события, а любая «новизна» мгновенно находит объяснение с позиции «здравого смысла». Она, подобно уютному и комфортному месту с креслом и мягким светом, не предвещает никаких неожиданностей, расслабляет нашу психику, освобождая ее от возможностей возникновения стресса и фрустрации. Здесь мы можем позволить себе роскошь не напрягаться в поисках решений, в ответах на вызовы, но действовать механически, по привычным для нас и для общества схемам поведения (рутинно, буднично и т. п.). Зону психического комфорта можно представить как своеобразный социальный «аквариум», внутри которого мы чувствуем себя «как дома». Выход за его границы во внешний мир всегда сопряжен со страхом неизвестного. Там, где у человека еще не сформировано рациональное представление и отсутствуют шаблоны поведения, он теряет психическую опору, испытывает тревогу и дезориентацию. Поэтому на страже выхода из зоны психического комфорта в мозгу человека стоит «детектор ошибок» (термин Н. Бехтеревой), который немедленно «бьет тревогу» в том случае, когда привычные ментальные шаблоны не позволяют рационализировать восприятие. Зато внутри этого «аквариума» человеку легко и привычно. Поэтому мы бессознательно стремимся не покидать его пределы, чтобы оградить себя от стрессов, с которыми жизнь постоянно сталкивает нас при погружении в рокочущий и несущийся мир вызовов и испытаний.
Но так ли уж безопасно постоянное пребывание в зоне психического комфорта? Куда приводит её мягкий уют?
Содержание
Психический застой
Интуитивно ясно, что длительное пребывание в зоне психического комфорта подобно длительному нахождению в постели, которое приводит организм к мышечной атрофии, потере аппетита, иммунитета и, наконец, — к пролежням. Внутри этого «аквариума» человек перестаёт испытывать какие-либо потребности, толкающие его к становлению черт характера и далее – к формированию личности. Остаются лишь примитивные потребности тела. Снаружи – страх и неуверенность.
Каждый из нас сталкивался с этим ощущением испуга и дезориентации в процессе взросления. В возрастной психологии стресс, переживаемый ребенком при его первых самостоятельных шагах в социуме, известен и описан как феномен социализации. Известно, что отрыв ребёнка от родителей, начиная с дошкольных детских учреждений и оканчивая вступлением в самостоятельный быт, довольно мучительный процесс. Но без преодоления этого рубежа человек гарантированно не состоится как личность.
Можно сказать, что общая причина страхов, фрустраций и соответствующих возрастных кризисов сводится к необходимости выхода из обжитой зоны психического комфорта. Но, если в детском и юношеском возрасте выход из этой зоны предопределен природой, т. е. программой физического роста, то по достижению формальной взрослости, этот выход серьёзно затрудняется. Причин такому торможению, как минимум, две: во-первых, программа физического роста и формирования организма в целом завершается, а значит, тело перестаёт требовать соответствия; во-вторых, завершается процесс социализации, который включает мировоззренческое созревание и формирование шаблонов приличного поведения. Иными словами, окружение тоже перестаёт требовать соответствия. Дальнейшее развитие личности целиком зависит от пробуждения потребностей верхнего (мета) уровня, мощности соответствующих мотиваций и усилий самого индивида. Поскольку следование шаблонам и рутине не требует никаких усилий, подобно дрейфу по течению в теплой воде, большинство людей, попав в подобное состояние, теряют мотивацию к действиям и перестают развиваться. Человек, боящийся выйти из зоны своего психического комфорта, подобен движущемуся по кругу существу, неизменно попадающему в свои следы. Неслучайно хождение по кругу мифологически соотносится с адскими муками (Библейские «круги ада»). Ситуация застоя усугубляется со временем. Если человек долго не выходил из зоны своего психического комфорта, то даже небольшой шаг за ее пределы может вызывать настоящий эмоциональный кризис. Предчувствие страха перемен парализует волю и останавливает побуждения выйти за границы своего «аквариума». Так личность останавливается в своем развитии, а человек психически умирает. В отличие от физической смерти, он продолжает жить биологически, но делает это лишь по инерции.
Объяснений такому мрачному сценарию несколько.
Во-первых, само существование жизни на энергоинформационном уровне обязано постоянным уходом от состояния равновесия (гомеостаза). Любой живой организм (от простейшей одноклеточной бактерии до человека) преобразует окружающую его энергию в информацию, а остаток экспортирует в форме энтропии. В этом постоянном уходе от гомеостаза, согласно основам нелинейной термодинамики Ильи Пригожина, состоит залог устойчивости любой живой системы. Очевидно, что гомеостаз в психике столь же губителен, ибо психосфера неотделима от биосферы любого живого существа.
Во-вторых, сознательное или (чаще) бессознательное уклонение человека от потребностей метауровня (в самопознании, в творчестве, в духовном пробуждении) означает его неявный отказ от своего эволюционного предназначения — быть осознанным соучастником становления ноосферы. Увы, суровая формула «незнание закона не освобождает от ответственности за его нарушение» справедлива и в отношении законов Творения. Процессы, тормозящие эволюцию, сметаются ею со своего пути. Начинается все с мозга, а оканчивается уже психосоматическими заболеваниями.
Человеческий мозг сохраняет свою живучесть за счёт способности к постоянному самообновлению (пластичности). Пластичность мозга определяется его способностью к самоорганизации в ответ на поведение человека. Это значит, что поведение первично в соотношении мозг → психика. Не случайно, что отображения поведения в активности мозговых структур, как отмечал американский нейролог Д. Дж Амен, индивидуальны, подобно неповторимости человеческого характера. В этом смысле человек в полной мере сам «кузнец» своих когнитивных возможностей. Пластичность мозга парадоксальна. Она способна как развивать его когнитивные способности, так и обнулять их. Один из пионеров изучения пластичности мозга профессор Альваро Паскуаль-Леоне описал этот парадокс метафорически: «Нейропластичность похожа на мягкий снег, покрывающий гору. Съезжая с горы на санках, мы можем быть гибкими, потому что каждый раз имеем возможность выбирать разные пути, пролегающие по мягкому снегу. Однако, когда мы используем одну и ту же проторенную трассу во второй или третий раз, мы оказываемся заложниками одной колеи, поскольку наша пластичность порождает как психическую гибкость, так и психическую ригидность». В самом деле, если, остерегаясь лишний раз покидать зону психического комфорта, мы постоянно избегаем встречи с новизной, то вся наша когнитивная активность сведётся к ментальным шаблонам, а поведение будет напоминать действия автопилота. Большинство синаптических связей, обслуживающих ассоциативные зоны мозга в этом случае просто отомрут, что немедленно отразится на емкости и скорости доступа к декларативной памяти. Так возникает и развивается деменция (от латинского dementia — безумие). Впрочем, справедливо и обратное. Постоянное изучение чего-то нового, разрыв ментальных шаблонов, тренировка внимания и памяти будут поддерживать в тонусе и даже развивать когнитивные возможности мозга до глубокой старости.
Что касается здоровья тела, то здесь отказ от развития психики в направлении духовного пробуждения ведет к преждевременной инициации программ самоуничтожения организма. Ослабление иммунитета и регенерации, атрофия сосудов и органов восприятия, ригидность суставов и позвоночника, снижение выработки гормонов – всё это естественные маркеры старения тела. Тело смертно и потому неминуемо изнашивается и угасает. «Старость дана нам не для умножения забот о дряхлеющем организме, но для подготовки души к выходу из него» — замечает известный духовный наставник Ричард Альперт (Дасс Рам), прикованный инсультом к инвалидному креслу. Все духовные учения и религии отмечают исключительную важность того состояния сознания, в котором человек встречает свой уход в мир иной. Если человек не научился в течение жизни выходить за пределы зоны своего психического комфорта хотя бы на пару шагов, то на что он может рассчитывать, когда смерть тела катапультирует его индивидуальное сознание в такую новизну, для которой в его арсенале смыслов нет ничего!?
Такова цена психической инертности. Такова расплата за кажущийся комфорт…
Выход за флажки
Любое развитие требует преодоления. Развитие характера, личности и своего духовного начала требует самого трудной его разновидности — преодоления себя (своего эго, укрывающегося за стеклами зоны психического комфорта). Что же может заставить человека выйти навстречу своему страху, чтобы, возвысившись над собой, сделать шаг за «флажки»?
Очевидно, что внутренним мотиватором такого скачка должно служить состояние неудовлетворенности, желание обновления, наконец, стремление к преодолению своих собственных внутренних барьеров. Потенциалом подобных мотиваций выступают потребности метауровня, постепенно пробуждающиеся в человеке при условии естественного развития его психики. Пробуждение метапотребностей переживается как кризис доверия к собственным базовым установкам и внутренним смыслам. Один из творцов личностной психологии Эрик Эриксон считал, что в течение жизни происходит постоянное обновление ее смыслов. Если в юности и зрелости наши мысли сосредоточенны преимущественно на развитии и укреплении своего тела и эго, то ближе к старости фокус внимания смещается за пределы собственного «я», а смысл существования человек видит уже не в сохранении своего тела и эго, но в выходе за их пределы. Эту эволюцию смыслов отражают, например, гуманистическая психология либо экзистенциальный анализ и логотерапия. В естественной смене приоритетных потребностей от телесных (дефицитарных) до духовных (метауровня) угадывается универсальная программа развития психики человека (эволюция психики), как переходного — от животного к духовному — существа. Результатом полной отработки этой программы эволюции психики должно стать духовное пробуждение, которое отразится в коренной трансформации мировоззрения от эгоцентричного в мироцентричное. Можно говорить о естественном перерождении взглядов, ценностей и приоритетов в течение жизни. Получается, что удобное и приятное пребывание в зоне психического комфорта противоречит природе человека и его эволюционному предназначению. Вселенная заинтересована в увеличении числа своих осознанных со-творцов, поэтому она будет всячески выталкивать человека из его «аквариума».
Увы, внутренней мотивации чаще всего не хватает для преодоления психической инерции покоя. Нужен ещё и внешний толчок, тот самый гром, который грянет и заставит перекреститься. В психологии подобные толчки ассоциируются с понятием «экстремальные ситуации». Именно они выбивают человека из замкнутого круга рутины, или, пользуясь введенной выше терминологией, заставляют его разрушить скорлупу зоны своего психического комфорта и расширять ее границы.
«Экстремальными ситуациями» обозначают события, которые выходят за пределы устоявшегося человеческого опыта, т. е. нарушают привычные лекала рационализации восприятия и шаблоны поведения. На психическое состояние и поведение человека в экстремальной ситуации оказывают влияние такие её характеристики, как нестандартность, внезапность появления, жесткость и неумолимость. Попадание в уникальную, незнакомую ситуацию вызывает у человека ощущение ступора, когда он не знает, что делать. Вместе с тем, оценка ситуации как экстремальной во многом субъективна. Очевидно, что профессиональный альпинист или пожарный не ощутит никакой экстремальности от выхода на крышу дома и подхода к ее краю — в то время как обычный человек почувствует, как минимум, стресс или даже испытает шок от страха высоты. Иными словами, одна и та же ситуация может восприниматься как угроза, как опасность, как испытание или, наконец, как обычное событие.
Уровни экстремальности
В психологии и педагогике различают три уровня экстремальности ситуации, каждая из которых определяется сугубо субъективно в зависимости от уровня устойчивости психики к стрессу.
Первый уровень – «повседневные неприятности». Здесь личность легко адаптируется, принимая ситуацию в качестве «нормального отклонения» в освоенной рутине своей жизнедеятельности. Выход из зоны психического комфорта на этом уровне если и происходит, то ненадолго и с обязательным возвратом обратно.
Второй уровень – необычные жизненные ситуации. Подобные ситуации характеризуются нарушением привычного распорядка жизни и побуждением к изменениям устоев, независимо от того, воспринимаются они человеком негативно или позитивно. Это могут быть такие кризисные ситуации, которые вынуждают человека совершать поступки, круто меняющие его привычный образ жизни: менять место жительства, род деятельности, привычное окружение и т. п. Часто такие ситуации связывают с возрастными кризисами. Выход из зоны психического комфорта происходит неминуемо, но растягивается во времени, демпфируя неизбежный психический стресс.
Третий уровень – экстремальные жизненные ситуации. В отличие от необычных, экстремальные ситуации возникают неожиданно, резко меняя жизненный уклад и выбивая человека из привычных схем поведения. Обычно они ассоциируются с природными катастрофами, техногенными авариями, социальными или внутренними потрясениями. В таких ситуациях, как правило, возникает угроза жизни или, как минимум, благополучию человека и/или его семьи. Соответственно выход из зоны психического комфорта происходит практически мгновенно, порождая психический стресс.
Психический стресс
Стресс в широком смысле — это внешнее воздействие (от английского stress — давление, нажим, напряжение). В приложении к человеческой психике в качестве стресса могут выступать любые внешние вмешательства, нарушающие внутреннее равновесие (спокойствие) и вызывающие стереотипные физиологические отклики в виде учащенного дыхания, сердцебиения, повышения артериального давления и т. п. Эти отклики определяется общим термином Дистресс (от английского Distress — горе, несчастье, недомогание, истощение, нужда). Со временем частица «Ди» была опущена, и под стрессом в отношении человеческого организма стали понимать уже не воздействие, а отклик. Таким образом, в сегодняшней медицинской литературе под стрессом понимается стереотипный ответ организма на любое предъявленное ему требование, который, по сути, всегда сводится к попытке вернуться в «нормальное» состояние гомеостаза. Если понимать под психическим гомеостазом зону психического комфорта, то психический стресс может рассматриваться как осознанное или подсознательное стремление к возврату в зону психического комфорта или созданию новой подобной зоны.
Человек, подвергшийся стрессу в экстремальной ситуации, адаптируется к ней не сразу. Скорость адаптации зависит как от индивидуальных природных качеств организма, так и от уровня психической устойчивости, наработанной личностью с годами. В общем случае психическая реакция на стресс предполагает прохождение через три последовательные фазы:
- Фаза неприятия и попытка остаться в исходной зоне психического комфорта;
- Фаза борьбы, на которой осуществляется выход из зоны психического комфорта и переход к новой зоне на новом уровне;
- Фаза адаптации в новой зоне психического комфорта.
Продолжительность и острота пребывания в каждой фазе варьирует в широких пределах. Так фаза неприятия может длиться от секунд до нескольких дней, фаза борьбы может продолжаться несколько недель и даже месяцами. Еще длиннее фаза адаптации, которая может тянуться месяцами и не увенчаться успехом. В этом случае наступает реверсивная фаза возврата к исходной зоне психического комфорта. Но, поскольку в ней комфорт уже невозможен, человек попадает в тяжелое, депрессивное, посттравматическое состояние.
Продолжительность и болезненность каждой фазы во многом определяется внутренним отношением человека к той экстремальной ситуации, которая вывела его из привычной и устоявшейся зоны психического комфорта. Так, например, восприятие экстремальной ситуации как угрозы или опасности формирует у человека отношение к себе как к жертве, что приводит к пассивному поведению, формированию неконструктивных механизмов психической защиты, к перемещению локуса контроля вовне и обвинению других во всех своих бедах. Такая стратегия поведения лишь продлевает мучения и затрудняет адаптацию к новым условиям. Наоборот, признание экстремальной ситуации в качестве вызова или испытания, брошенного человеку его судьбой, как результат всей его предшествующей жизни, придает человеку силы и мотивацию, необходимые для успешного преодоления кризиса. Чем более самостоятельно и осознанно человек проходит через неизбежные фазы стресса, вызванного экстремальной ситуацией, тем быстрее и необратимее его утверждение в новой зоне психического комфорта, тем выше потенциал его последующего духовного роста. В ходе последней фазы — адаптации к жизни в новых условиях — у человека модернизируется как представление об окружающем его мире, социуме, так и о себе самом. При полной адаптации и переходе к психическому комфорту на новом уровне, реальный мир «вовне» и сложившийся у человека субъективный образ этого мира уравновешиваются. Еще важнее то, что происходят позитивные изменения в самоотождествлении, исчезает страх новизны, укрепляется уверенность в своих возможностях, снижется сила эго. Жизнь постепенно входит в привычную колею, обрастая обновленными шаблонами поведения и восприятия. Так заканчивается очередной возрастной цикл развития.
Как оценивать экстремальные ситуации?
Следует отметить, что психологические исследования экстремальной ситуации традиционно акцентируют негативные аспекты её влияния на психику человека, ассоциируя её с такими состояниями как стресс, социальная и бытовая дезориентация, фрустрация, депрессия, психическая травма, кризис и т. п. Подавляющее число психологических публикаций по экстремальной проблематике посвящено диагностике психологических травм, их классификации, разработке методов их коррекции, а также последствиям преодоления травмирующего психического эффекта экстремальных ситуаций. Внимание исследователей сосредоточивается на поиске диагностических критериев, аспектах реабилитации и адаптации пациентов. Сторонники этого классического подхода считают, что эмоции, возникающие у человека в ответ на экстремальную ситуацию, оказывают на него, прежде всего, дезорганизующее воздействие. Человек, находящийся в состоянии эмоционального напряжения — разгневанный, например, — действует хаотически, не учитывает характера ситуаций, неправильно пользуется получаемой информацией, реагирует или слишком сильно, или слишком слабо, вне корреляции с силой раздражителей. Резкий страх приводит к оцепенению, исключает вообще всякую деятельность. Важно заметить, что во всех классических подходах человек, попавший в экстремальную ситуацию, по умолчанию рассматривается как жертва обстоятельств и пострадавшая сторона.
Однако в последние десятилетия в психотерапии и конфликтологии набирает популярность альтернативная концепция кризиса как источника развития личности. При таком подходе любая нестандартная и даже трудная жизненная ситуация рассматривается, прежде всего, как повод для осознания неизбежности развития, смены жизненных ориентиров и экзистенциальных парадигм. В рамках гуманистической психологии, психологии развития личности, а также трансперсональной психологии любая экстремальная ситуация рассматривается как благоприятный барьер, преодолевая который личность обретает новый уровень самоактуализации и потенциал для дальнейшего роста. Фраза Ницше «Все, что не убивает нас, — делает нас сильнее» передает смысл этой концепции в ясной и афористичной форме. Такой подход позволяет пересматривать всю концепцию возрастных кризисов человека в новом свете. Ряд психологов (В. А. Ананьев, В. И. Лебедев, Т. Беркэн) рассматривают возрастной кризис, и в частности экзистенциальный кризис середины жизни, как потенциал духовного роста. Так, например, В. А. Ананьев использует понятие «потрясение» как особое состояние напряжения душевных сил человека, посредством которого он поднимается выше уже осмысленных возможностей. «Кризисные события жизни могут оказать разные действия: одного человека они приводят к сумасшествию, а другого — к святости. Когда опрокидывается вся жизнь, все смыслы, на которые опирался разум, это тяжкое испытание. Выдержавший его обретает новые смыслы на новом уровне существования… Многие видные личности, как правило, имеют в своей истории опыт потрясения. Такие люди опираются уже не просто на факты и знания, а на внутренний опыт пережитого». Итак, потрясение открывает доступ к внутренним ресурсам человека, способствуют активации его третьей сигнальной системы и доступу к прямому знанию. Такой креативный взгляд на кризис и преодоление экстремальной ситуации хорошо согласуется с теорией развития личности, принятой в гуманистической психологии. В ней «Пиковое переживание» (А. Маслоу) или «Экзистенциальное озарение» (К. Ясперс) приобретает ключевое значение, смысл которого в выходе за пределы обыденного сознания и в получении нового уникального опыта. Здесь важно отметить, что только приближение человека к пределам, за которыми для него не существует стереотипов поведения, мобилизует его внутренние силы к переходу на качественно новую ступень мировосприятия. Сам этот переход, невозможен в обыденной жизни, поскольку он никак не мотивируется в зоне психического комфорта, и только экстремальная ситуация становится тем спусковым механизмом, который запускает, потенциальную энергию преобразования, хранящуюся внутри у каждого человека. Очень часто прохождение фаз кризиса выявляет в человеке подчас совершенно неожиданные для него качества и способности. В литературе по психологии накапливается всё больше эмпирических исследований, свидетельствующих о позитивном влиянии экстремальных ситуаций на развитие личности: более яркое восприятие происходящего вокруг, осознание ценности человеческой жизни, актуализация таких качеств, как доброта, терпимость к людям, принятие на себя ответственности за свою жизнь, а также за сохранение жизни у своих близких и на всей планете под названием Земля.
Сторонники гуманистической школы и креативного подхода к интерпретации и преодолению экстремальных ситуаций считают, что эмоции стресса мобилизуют, напряжение различного содержания, такие как тревога, страх, гнев, эйфория, участвуют в процессе приспособления, адаптации человека к кризисным ситуациям. Важно подчеркнуть, что в этих современных подходах человек, попавший в экстремальную ситуацию, уже не рассматривается как жертва обстоятельств, но напротив, — как творец своей судьбы.
Экстремальная ситуация как необходимая предпосылка для развития полноценной личности
Итак, мы ввели в рассмотрение понятие зона психического комфорта как психический аналог гомеостаза, в которой субъективная карта реальности и соответствующее мироощущение уравновешено сигналами, принимаемыми человеком из внешнего мира. В результате находящийся в зоне психического комфорта человек не испытывает ни тревоги, ни фрустрации, ни озабоченности. Мы связали смысл жизни с непрерывным процессом переоценки себя в мире и мира в себе. Мы также определили экстремальную ситуацию как такие жизненные обстоятельства, которые вынуждают человека выйти из своей зоны психического комфорта и предпринять действия для обретения вновь внутреннего равновесия. Наконец, мы связали универсальные реакции, обусловленные стрессом, с природными и благоприобретенными возможностями человека для борьбы и адаптации. Мы убедились, что возврат к прежней зоне психического комфорта, т. е. не преодоление психического кризиса, а попытка адаптации к нему, ведет к деградации личности и связанными с этим расстройствами психики. Напротив, преодоление границ обжитой зоны психического комфорта и адаптация в новой зоне психического комфорта вполне согласуется с программой личностного роста, заложенного в человека самой Природой.
Один из самых наглядных примеров естественного расширения зоны психического комфорта – взросление ребенка. Когда ребенок выходит из чрева матери и оказывается в неизвестной, пугающей реальности, зона комфорта у него, как таковая, еще отсутствует. Со временем, по мере проживания повторяющихся ощущений, его сознание начинает фиксировать «привычное», и ребенок немного успокаивается. Обретая свои первые психические опоры, сознание ребенка создает начальную зону комфорта, в узких рамках которой он ощущает себя в безопасности. Дальнейшее взросление и расширение зоны комфорта для ребенка происходит за счет развития самостоятельности и независимости. Так постепенно формируется новое эго и новая личность. С годами, однако, преодоление зоны психического комфорта становится все более болезненным и длительным процессом, поскольку окрепшее эго человека сопротивляется всякому новому переходу и слому прежних шаблонов и стереотипов. Вопрос, позитивны или негативны последствия новых возрастных кризисов, целиком переходит в смысловую, экзистенциальную плоскость.
Следуя гуманистической школе психологии и данному в ней определению смысла жизни, мы с неизбежностью приходим к позитивной оценке экстремальных ситуаций в жизни каждого человека. Именно они служат пусковым крючком к внутренним преобразованиям человеческой личности, поскольку добровольно вывести себя из состояния психического комфорта взрослому человеку оказывается все труднее, а порой и невозможно. Доказательством этого служат многочисленные примеры инфантилизма, душевной немоты и равнодушия среди взрослого населения земного шара. Человечество, в своем подавляющем большинстве, удобно расположилось в коллективной зоне психического комфорта, где целью жизни стало непрерывное удовлетворение материальных потребностей и продление получения удовольствий. Собственно говоря, именно в достижении подобной тотальной зоны психического комфорта, в которой люди минимально соединены друг с другом и со средой своего обитания, но максимально привязаны к благам цивилизации, состоит цель общества потребления как вершины современной технократической цивилизации.
Уместна аналогия поля гравитации и поля притяжения материальными благами. В обоих случаях это поле тяготения тем мощнее, чем выше совокупная материальная масса. В обоих случаях для отрыва от притяжения гравитирующей массы телу или субъекту общества необходимо набрать определенную энергию отрыва. В случае запуска ракеты эту энергию придает реактивная тяга ракетных двигателей. В случае отрыва человека от притяжения зоной психического комфорта требуются внешние усилия, которые и реализуются экстремальными ситуациями.
Важно то, как сам для себя человек определяет смысл экстремальной ситуации. Если – как кризис, крушение надежд, насильственный отрыв от благополучной и устоявшейся жизненной рутины, то человек неизбежно ощущает себя жертвой. Отсюда и его поведение и эмоциональная реакция на происходящее с ним событие – фрустрация, депрессия, потеря интереса к жизни и т. д., вплоть до суицидального синдрома. Для роли «жертвы обстоятельств» характерен внешний локус контроля, при котором все, что с человеком происходит, есть результат чьего-то злого умысла. В его картине реальности преобладают темные тона, в риторике – осуждение. Экстремальные ситуации, вместо встряхивания такого человека и возврата его к адекватному восприятию реального мира и себя в нем, все глубже проваливают его в зону притяжения и притязания его ненасытного эго. Если же экстремальная ситуация воспринимается человеком как «желанный повод для борьбы и преодоления себя» — то и эмоциональный фон, и последствия стресса для такого человека, безусловно, будут благотворны.
Прекрасное подтверждение позитивного принятия экстремальной ситуации в своей жизни – судьба выдающегося учёного психолога, философа и педагога Виктора Франкла, узника концлагеря времен второй мировой войны. Описывая переживания и поведение людей заключённых, Франкл пишет о той немногочисленной категории людей, которые «никогда не рассматривали лагерную жизнь, как простой эпизод, — для них она была скорее испытанием, которое стало кульминацией их жизни. Об этих людях, во всяком случае, нельзя говорить, что они испытали регрессию; наоборот, в моральном отношении они испытывали прогрессию, претерпели эволюцию — в моральном и религиозном отношении». Он считал, что человек свободен в выборе своего отношения к обстоятельствам жизни. В частности, тяжёлая экстремальная ситуация даёт человеку возможность внутренне возвыситься над самим собой.
Качество и количество невзгод, выпавших на долю разных людей, варьируют в широких пределах. Народная мудрость гласит, что Господь, творя и участвуя в судьбе, дает человеку не больше того, что он способен вынести. С точки зрения науки, разброс в жесткости испытаний обусловлен разным уровнем чувствительности к стрессу у разных людей. Одно и то же событие у слабого и сильного духом человека может вызывать или панику, или радостное предчувствие преодоления. То, что одних возвышает, других способно сломать. В самом деле, как часто мы видим, что «счастливые избранники» и кумиры своего поколения приходят к своим звездным мгновениям, пройдя суровый путь лишений и невзгод!
Отношение к невзгодам как к благодати восходит своими корнями к древнейшим учениям о духовном росте. Так, в Буддизме основой духовного роста считается избавление от привязанностей. Пользуясь введенными определениями и аналогиями, легко интерпретировать учение Будды как способ беспрерывного и безграничного расширения зоны своего психического комфорта или иначе — как избавление своего «я» от привязанности к своему эго, от притяжения материальными и эмоциональными благами. Венцом такой практики должно служить осознанное вхождение в свою физическую смерть, которое, согласно учению Будды, является самым естественным, хотя и не самым простым путем к просветлению.
Выводы
Смысл афоризма Шопенгауэра (эпиграф к статье) о врождённой ошибке человека по поводу счастья как своего жизненного предназначения открывается не сразу и не всем. Тут всё дело в представлении о счастье. Если счастье рассматривать как вечную безмятежность и покой, то будет беда. Безмятежность и покой сопутствуют младенцу в колыбели. Но невозможно оставаться в ней всю жизнь! Взрослеющее тело должно сломать границы, которые сдерживают его рост. Точно так же и с душой, которая требует пробуждения и работы. «Счастье не обязательно пробуждает вас скорее, чем печаль, боль или страдание…, совсем наоборот, оказывается, — пишет Дасс Рам. — Боль и страдания пробуждают вас больше, потому что единственная причина, по которой вы испытываете боль или страдание, — это ваши привязанности».
Рождаемся мы только людскими заготовками, а Человеком в полной мере становимся, лишь преодолев все выпавшие на нашу долю испытания и одновременно отвоевывая у нашего бессознательного все новые «территории», расширяя окно индивидуального сознания. Попутно мы высвобождаем из психических блоков свои страхи и зажимы, становясь все более свободными и осознанными личностями. В этой связи экстремальные ситуации просто необходимы для нашего внутреннего роста и самосовершенствования. А уж уровень экстремальности подбирается по достигнутому духовному росту и силе. Что касается счастья, то оно осознаётся всегда постфактум — как состояние полёта и благодати, как награда за преодоление!
