Этот светлячок был от рождения гигантом. Когда гасла вечерняя заря и он «включался» под своим родным кустом, темнота ночи оттуда отступала. Соседи-светлячки расползались в стороны, чтобы не слепнуть и попусту не тратить свой свет. Темноты хватало на всех. Лишь один всегда оставался на своём месте.

Он был уже стар, и двигаться мог с трудом. Гигант не замечал его, ослеплённый собственным сиянием. «Пусть уж доживает рядом со мной, – милостиво думал гигант, с жалостью поглядывая на старичка, – не стану его прогонять». Ночь от ночи в нём росла гордость. В мечтах он всё чаще представлял себя ночным солнцем своего леса. Ближе к вечеру с самых дальних концов непролазной чащи к его кусту сползалось зверье, дрожащее от страха в преддверии тёмной ночи. Даже могучий медведь валился перед ним на колени и умолял: «Зажгись, Солнце наше! Не дай нам пропасть!»

…Со временем, однако, окрестные светляки стали замечать, что свет гиганта как-то потускнел. Сам он не изменился в размерах – был по-прежнему огромен, – но света давал с каждой ночью все меньше. Гигант долго не замечал в себе этих скорбных перемен. А может и замечал, но признавать не хотел…

Ближе к осени, когда ночи стали темнее и длиннее, он все чаще замечал вокруг себя светящиеся маячки. Это мерцали вокруг его соплеменники, которых он прежде не замечал, ослеплённый собственным величием. Но самое поразительное было в том, что под его кустом по-прежнему было светло. Как это ни парадоксально, но теперь свет исходил не от его гигантского тела, а от светляка-старичка, которого днём и увидеть-то было трудно — настолько он был мал. И тем не менее… С наступлением ночи крошечное тельце старика превращалось в ослепительную звезду. Это было для гиганта одновременно и удивительно, и унизительно. И вот пришла ночь, когда гигант и вовсе погас. Щурясь от немыслимо яркого света, он подполз к старичку и вывалил на него всю скопившуюся в нём злобу:

— Это все ты… Ты! Как смеешь ты, старая развалина, заливать мой куст моим светом! Ты, немощный старикашка, обобрал меня, пользуясь светом дня, когда мы слепнем и спим. Немедленно верни мне моё!!!

— Здесь нет ни твоего, ни моего, – тихо отвечал ему старый светлячок. – Мы лишь отверстия, окна в плотной материи ночи. Сквозь нас её темнота освещается светом Единого Светила!

— Что ты несёшь, развалина? Какое еще светило? Или ты забыл, что мы и есть светлячки – источники света!?

— Ты, видно, так ничего и не понял, – вздохнул старичок и замолчал.

Потом он вдруг погас. Но в гиганте от этого света не прибавилось. Стало совсем темно.

— Эй, проклятый старик! – закричал гигант испуганно, включись немедленно снова! Стало совсем темно!

— Это оттого, что я включил свое «я», — отвечал старик из темноты. – Как только это происходит, моё окошко закрывается и свет Светила не проходит через меня. Тоже самое случилось и с тобой, дурачина. Светило наградило тебя от рождения огромным размером, чтобы сквозь твое окно проходило больше света, чем через кого-нибудь из сородичей. Ты мог бы рассветлить ночь под нашим кустом, если бы оставался прозрачным, каким ты был при рождении. Но ты возомнил себя маленьким светилом… Твоё непомерное «я» стало перекрывать доступ свету Единого Светила. Вместо того, чтобы смирить и укротить его, ты еще больше его раздул обидой и ненавистью. Теперь оно полностью закрыло твоё окно…

— Что же мне делать? Скажи, старик!

— Прежде всего, пойми, что ты не маленькое светило, а лишь окошко для большого! – старик помедлил и добавил. А делать тоже, что и всем светлякам, раз уж их рассыпали здесь среди ночи. Выгоняй из себя своё «я». Хоть по крохе, но каждую ночь…

Автор: Аркадий Мадатов

Источник

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *